Неточные совпадения
Вошел секретарь, с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в
знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом
вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря.
«Я искал ответа на мой
вопрос. А ответа на мой
вопрос не могла мне дать мысль, — она несоизмерима с
вопросом. Ответ мне дала сама жизнь, в моем
знании того, что хорошо и что дурно. А
знание это я не приобрел ничем, но оно дано мне вместе со всеми, дано потому, что я ни откуда не мог взять его».
С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз взглянул на
вопросы жизни и смерти сквозь те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, — он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего
знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
Вопрос о достоверности
знания, утверждаю я, должен быть поставлен вновь и строго философски.
Самгин не впервые подумал, что в этих крепко построенных домах живут скучноватые, но, в сущности, неглупые люди, живут недолго, лет шестьдесят, начинают думать поздно и за всю жизнь не ставят пред собою
вопросов — божество или человечество,
вопросов о достоверности
знания, о…
Климу Ивановичу уже знакомо было нечто подобное,
вопрос о достоверности
знания, сдвиг мысли в сторону религии, метафизики — все это очень в моде.
Бедный Обломов то повторял зады, то бросался в книжные лавки за новыми увражами и иногда целую ночь не спал, рылся, читал, чтоб утром, будто нечаянно, отвечать на вчерашний
вопрос знанием, вынутым из архива памяти.
Он не навязывал ей ученой техники, чтоб потом, с глупейшею из хвастливостей, гордиться «ученой женой». Если б у ней вырвалось в речи одно слово, даже намек на эту претензию, он покраснел бы пуще, чем когда бы она ответила тупым взглядом неведения на обыкновенный, в области
знания, но еще недоступный для женского современного воспитания
вопрос. Ему только хотелось, а ей вдвое, чтоб не было ничего недоступного — не ведению, а ее пониманию.
Он не чертил ей таблиц и чисел, но говорил обо всем, многое читал, не обегая педантически и какой-нибудь экономической теории, социальных или философских
вопросов, он говорил с увлечением, с страстью: он как будто рисовал ей бесконечную, живую картину
знания. После из памяти ее исчезали подробности, но никогда не сглаживался в восприимчивом уме рисунок, не пропадали краски и не потухал огонь, которым он освещал творимый ей космос.
И он не мог понять Ольгу, и бежал опять на другой день к ней, и уже осторожно, с боязнью читал ее лицо, затрудняясь часто и побеждая только с помощью всего своего ума и
знания жизни
вопросы, сомнения, требования — все, что всплывало в чертах Ольги.
Она со страхом отряхнется от непривычной задумчивости, гонит
вопросы — и ей опять легко. Это бывает редко и у немногих. Мысль у ней большею частию нетронута, сердце отсутствует,
знания никакого.
Правда, что после военной службы, когда он привык проживать около двадцати тысяч в год, все эти
знания его перестали быть обязательными для его жизни, забылись, и он никогда не только не задавал себе
вопроса о своем отношении к собственности и о том, откуда получаются те деньги, которые ему давала мать, но старался не думать об этом.
Таким образом прошел целый год, в продолжение которого я всех поражал своими успехами. Но не были ли эти успехи только кажущимися — это еще
вопрос. Настоящего руководителя у меня не было, системы в усвоении
знаний — тоже. В этом последнем отношении, как я сейчас упомянул, вместо всякой системы, у меня была программа для поступления в пансион. Матушка дала мне ее, сказав...
Я теперь в новой крайности — это идея социализма, которая стала для меня идеей новой, бытием бытия,
вопросом вопросов, альфою и омегою веры и
знания.
Предлагаемое здесь решение
вопроса о взаимоотношении
знания и веры принципиально отличается от трех типических решений, нами отвергнутых.
Гносеология сама по себе не в силах разрешить этого
вопроса; она может лишь констатировать, что
знание всегда упирается в веру, дальнейшее же углубление возможно лишь для метафизики.
В каком же отношении стоит пропедевтическая теория
знания Лосского к учению о Разуме, и может ли он миновать этот центральный
вопрос?
При нашей постановке
вопроса между
знанием и верой не существует той противоположности, которую обыкновенно предполагают, и задача совсем не в том заключается, чтобы взаимно ограничить области
знания и веры, допустив их лишь в известной пропорции.
Третий, дуалистический тип решения
вопроса о взаимоотношении
знания и веры нужно признать господствующим, наиболее соответствующим современному переходному состоянию человечества и разорванному его сознанию.
Существует три типических решения
вопроса о взаимоотношении
знания и веры, и, как увидим ниже, решения эти, несмотря на различия, сходятся в том, что одинаково признают коренную противоположность
знания и веры, не ищут общей подпочвы в глубине.
Чтобы осветить еще с другой стороны
вопрос о взаимоотношении
знания и веры, обратимся к анализу причинности, этой основы всякого
знания.
— Оставь, сделай милость, нынешнее время в покое. Сколько бы мы с тобой об нем ни судачили — нам его не переменить. Что же касается до того, кто умнее и кто глупее, то, по мнению моему, всякий «умнее» там, где может судить и действовать с большим
знанием дела. Вот почему я и полагаю, что в настоящем случае Коронат — умнее.Ведь правда? ведь не можешь же ты не понимать, что поднятый им
вопрос гораздо ближе касается его, нежели тебя?
Часто я задавал себе
вопрос: что ему в этих книжных
знаниях, о которых он меня обыкновенно расспрашивает?
Тогда мы начали предлагать ему
вопросы, он же скромно, но отчетливо и с полным
знанием дела, давал на эти
вопросы ответы.
Но забавнее всех я помню рассказы про какого-то Хлопова: это был человек надменный, сухой, очень недалекий, но нахватавшийся вершков. Гордый своими удачами, прибыльщик этот ничего не относил к счастью, а все приписывал своим
знаниям и сообразительности, которыми щеголял до того, что почти ни на один
вопрос, как бы он прост ни был, не отвечал сразу, а говорил...
Ему же я обязан
знанием рыбачьих обычаев и суеверий во время ловли: нельзя свистать на баркасе; плевать позволено только за борт; нельзя упоминать черта, хотя можно проклинать при неудаче: веру, могилу, гроб, душу, предков, глаза, печенки, селезенки и так далее; хорошо оставлять в снасти как будто нечаянно забытую рыбешку — это приносит счастье; спаси бог выбросить за борт что-нибудь съестное, когда баркас еще в море, но всего ужаснее, непростительнее и зловреднее — это спросить рыбака: «Куда?» За такой
вопрос бьют.
Но, разумеется, чаще приходилось мне испытывать мое бессилие, недостаток
знаний, неумение ответить даже на простейшие
вопросы жизни, быта. Тогда я чувствовал себя сброшенным в темную яму, где люди копошатся, как слепые черви, стремясь только забыть действительность и находя это забвение в кабаках да в холодных объятиях проституток.
Он, видимо, не понимая моих
вопросов, отвечал на
вопрос — для чего? — говорил книжно и невразумительно о тяжелой жизни народа, о необходимости просвещения,
знания.
От этого бессилия перед
вопросами, требующими серьезного размышления и положительных
знаний, развился в то время и остался, кажется, надолго в употреблении у полузнаек особенный род остроумия, который хорошо очерчен в стихах г. X. X...
У меня душа так и покатилась! Я не имел ни Петрусиного ума, ни Павлусиного разума; да таки просто не знал ничего и не мог придумать, как изворотиться. К счастию, успокоили меня, предложив по мере
знаний моих
вопрос...
Этот
вопрос для такого ума, как Петруся, был тьфу! Он (то есть Петрусь) немножко обиделся таким легким да еще и из грамматики,
вопросом. А слышав, что Алексей Пантелеймонович и учен, и много сам знает, решился поворотить его в другую сторону, и потому вдруг ему отрезал:"Прежде, нежели я отвечаю на ваше пред^. ложение, дозволяю себе обратиться к вам с кратким
вопросом, имеющим связь с предыдущим:
знание от науки или наука от
знания?"
Вопрос остановился уже на том, какие
знания нужны крестьянам и каких не требуется.
Мы предвидим, впрочем, что приверженцы взгляда, излагаемого г. Жеребцовым, скажут нам, что любовь к добру есть чувство, врожденное человеку, и от
знания не зависит. Мы готовы согласиться с этим, потому что сами определяем природный эгоизм человека стремлением к возможно большему добру. Но тут, как назло, непременно является неотвязный
вопрос: в чем же добро-то? Для разрешения этого
вопроса опять-таки неизбежно
знание. А как быть, ежели его нет?
Чуть явится неглупый человек, о нем кричат, что он гений; чуть выйдет недурное стихотворение, немедленно провозглашают, что им могла бы гордиться всякая литература; чуть обнаружит человек кое-какие
знания, к нему смело обращаются с просьбой о разрешении всяческих
вопросов, даже неразрешимых.
Я — обыкновеннейший средний врач, со средним умом и средними
знаниями; я сам путаюсь в противоречиях, я решительно не в силах разрешить многие из тех тяжелых, настоятельно требующих решения
вопросов, которые возникают предо мною на каждом шагу.
Напротив того, многие
знания обыкновенных ученых мертвы, так как они состоят если не совсем в пустых словах, то часто только в отвлеченных понятиях, которые получают свое значение только по мере разумности и высоты понимания
вопроса, свойственного рассуждающему. Если же понимание это очень скудное, то рассуждениям такого рода свойственно, как банку, ассигнации которого в десять раз превышают наличный фонд, прийти под конец к банкротству.
А наука? А стремление к
знанию, к просвещению? На этот
вопрос лучше всего ответят нам слова, сказанные в то время одним почтенным профессором, которого никто не заподозрит ни в клевете, ни в пристрастии, ни в отсутствии любви к науке и который имел случай изведать на опыте людей и тенденции известного сорта. Вот эти знаменательные и характеристичные слова...
Вопрос, который ставится в «Критике чистого разума», таков: как возможна наука в качестве объективного, общезначимого
знания, если, конечно, оно возможно?
Командир тагалов и начальник отряда, полковник de Palanca, необыкновенно изящный, худощавый, маленького роста человек, щегольски одетый в свою яркую военную форму, отличался, напротив, любезностью и сообщительностью, и когда Ашанин был ему представлен, он приветливо обошелся с ним, закидав его
вопросами о России, свидетельствующими и о любезности испанского полковника, и в то же время о большом его невежестве по части географии и по части
знания России.
— Химия! Психология! — сердито воскликнул Магнус. — Это все оттого, что
знания разделены и рука с полными десятью пальцами сейчас редкость. Вы, и я, и ваш Топпи — все мы снаряды, одни уже начиненные и готовые, другие — еще нуждающиеся в зарядке. И весь
вопрос в том, вы понимаете, как зарядить снаряд, а главное: как взорвать его? Вы знаете, конечно, что для различных препаратов требуются и особые способы взрыва.
Пред ним — чрезвычайно одаренным лингвистом, с широкими естественнонаучными и медицинскими
знаниями, с богатым знакомством с движением человеческой мысли в различных областях, с отзывчивостью на правовые и общественные
вопросы — могли быть открыты разнообразные пути живой и выдающейся деятельности.
Когда я бывал у Вильмсов, меня всегда поражала несколько смущала атмосфера кипящей мысли, остроумных замечаний, больших
знаний, каких-то совсем других
вопросов, чем те, какими жил я, совсем других любимцев мысли и поэзии. Гаврила Иванович держался со мною радушно даже любовно, но я с обидою чувствовал, что я забавляю его как образец банальнейшего миросозерцания, которое заранее можно предвидеть во всех подробностях. Мои азартные попытки спорить с ним кончались, конечно, полным моим поражением.
Но у кого профессор чувствует
знания и любовь к делу, к тому у него мягким огоньком загораются глаза, он с увлечением отвечает на его
вопросы…
Но они скоро сошлись. Он заметил, что Нетова им интересуется. В разговорах с ним она брала менее уверенный тон, спрашивала его совета в разных
вопросах такта,
знания приличий, даже туалета, узнавала его литературные вкусы, любила обсуждать с ним роман или новую пьесу, игру актрисы или актера, громкую петербургскую новость, крупный процесс… С ней он держал себя почтительно, но без всякой поблажки разным ее «штучкам». Он ей на первых же порах сказал...
Что-то подобное с древнейших времен рядом с истинным
знанием людей происходит и по отношению к
вопросу о жизни.
По
вопросу о пассивности или активности
знания см.
Ты вот претендуешь на это
знание, говоришь, что испытал в жизни все… тогда ответь мне на следующий
вопрос… чтобы быть совершенно опытным в жизни человеком, прошедшим, как говорится, огонь и воду и медные трубы, надо иметь в своем прошлом известное количество совершенных подлостей… это неизбежно…
Он не стал с нею препираться по этому
вопросу, тем более, что не был в силах предотвратить гибель своей падчерицы — борьба с Потемкиным, особенно при
знании последним его тайны, была бы с его стороны безумием.
Разрешение
вопроса о свободе и необходимости для истории, перед другими отраслями
знания, в которых разрешался этот
вопрос, имеет то преимущество, что для истории
вопрос этот относится не к самой сущности воли человека, а к представлению о проявлении этой воли в прошедшем и в известных условиях.
Он не безразличен к тому, на что направлена народная воля, и не претендует на
знание истины, и потому он не отдает решение
вопроса об истине механическому большинству голосов.